Автор сценария "Юленьки" (совместно с Валентином Спиридоновым) господин Андрей Курейчик, из Минска, человек с интересной биографией. Окончил юридический факультет Белорусского университета, прошел стажировку в МХТ имени Чехова (2002, педагог Олег Табаков), основал Центр драматургии и режиссуры на родине, написал более двух десятков пьес ("Терроризм", "Иллюзион", "Первокурсники", "Исполнитель желания"...), преподаватель драматургии в РАТИ (она же ГИТИС). Но для широкой кинопублики проявил себя пока что лишь как сценарист обеих "Любовей-морковей". О которых мы уже говорили: драматургическая вторичность, невнятица и общая, увы, дешевизна.
Господин Марат Башаров, сыгравший в "Юленьке" главную роль, безусловно, любимый любимец любителей фигурного катания, но запоминающиеся роли в кино сыграл уж очень давно (впрочем, мы помним – актеры не виноваты).
Остается жанр… даже не жанр (режиссер претендует на готический триллер), а сочетание жанра с нескрываемым сюжетным обстоятельством: жуткая месть в исполнении десятилетней субтильной блондинки.
Наверное, какая-то где-то была реклама, и уж точно были грамотно запущенные в прессу дурацкие статейки о намеках на госпожу премьер-министра Украины (будто в Бразилии мало Педров, а в мире – Юленек). Был какой-то невнятный, извините, шухер с роликом для телевидения – мол, слишком эротический и с элементами насилия, – будто наше телевидение рясу не снимает.
И повисли где надо плакаты с покойницкого вида отроковицей, синие компьютерные глаза которой да тонкие оголенные ручки действительно выражают основную эстетическую идею режиссера, сформулированную им в пресс-релизе: "Мне хотелось создать вокруг главного героя атмосферу звенящей холодной сексуальности"… А потом по городам нашей необъятной родины поехали летучие бригады создателей картины – представлять ее на премьерах. Такая была у нас. И у вас такая была.
В общем, первоначальное возбуждение организовать продюсерам и дистрибьюторам, к их профессионализму, удалось (рекламный бюджет – около двух, кажется миллионов), – даром рецензенты стараются, предсказывая слабость большинства иных профессиональных же компонентов.
Только не нужно вот тут упрекать критика в том, что он (то есть, я) не любит жанрового кино. И не нужно ставить знак слишком жирный равенства между жанровым кинематографом и зрительским. И думать, что, как самонадеянно утверждают авторы, до сих пор в отечественном кино ничего подобного не было.
Был "Змеиный источник" Николая Лебедева (1997), где студентка педагогического института приезжала в парализованный страхом городок, в котором с завидной регулярностью находили трупы невинных девушек. В те годы возможно еще было более-менее всерьез говорить об ужасах российской провинции в жанровом ключе (сейчас, похоже, только в документальном или сугубо драматическом) – и сравнивать психопатологию наших городков с заморочками обитателей незабвенного "Твин Пикса". "Зеленая", болотно-змеиная атмосфера лебедевской картины была создана и поддержана всеми составляющими фильма, отчего он и помнится до сих пор.
Совершенно на ином уровне – телевизионном – пытался показать местечковый ужас Дмитрий Светозаров в какой-то из новелл "Агента национальной безопасности" (в какой-то совсем ранней новелле, когда в этом сериале еще шла игра в жанровое кино, впоследствии ликвидированная в угоду совсем невзыскательной аудитории). Возможно, были и другие картины – оставшиеся попытками, отчего и позабылись.
Но дело даже не в том, первопроходцы Стриженов с товарищами или нет. В конце концов, обычный зритель, не читаюший не только пресс-релизов, но и титров (то есть – чистая душа), уселся в кинозале и, увидав на экране каких-то крыс и какие-то трупы в морге, приготовился сладострастно бояться. И первый сюжетный кадр – красивый, с красивым же, похожим на прибалтийского артиста, седым паромщиком, вполне вдохновил. История столичного филолога Андрея Белова (Марат Башаров), который переезжает в маленький южный городок жить и учительствовать, а с ним жена Лера и дочь Настя (чуть позже выяснится, что брак гражданский, а дочь приемная, но их счастье втроем несомненно), началась. Что-то будет!..
Однако уже первая встреча новоиспеченного преподавателя с директрисой школы меня вогнала в ступор. В мастерстве Ирины Купченко, сыгравшей за свою кинокарьеру, наверное, десятка два деятельниц наробраза (кто не знает – народного образования, это советское слово), сомневаться не приходится. Но какова эта ее директриса Бурлакова, если актриса изображает каждую секунду другую личность: то она держиморда, то игрунчик, то бьет на жалость, то берет "на слабо"… Допустим, так и задумано. Однако по ходу событий мы ведь должны определиться в своем отношении к этой странной даме, понять ее хоть как-то. Ан нет – образ руководительницы элитной женской гимназии с двухсотлетней (!) историей так и остается состоящим из клочков.
Я намеренно беру второстепенный персонаж, чтобы как можно меньше раскрыть сюжет и содержание. И все же вполне избежать этого трудно, поэтому тем, кто собирается на фильм пойти, дальше лучше не читать.
Учитель Андрей Белов, весь сугубо положительный, эдакий русский интеллигент в анамнезе, немедленно обнаруживает, что класс, куда его назначили руководителем, "недобрый". Девочки поджимают губки и тихарятся при его приближении, а сами одну свою же соученицу таскают за косы и бьют ее до крови из носа. При этом одна девочка, Юленька, прямо с 1 сентября очевидно "положила глаз" на этого мужчину, только мы еще не понимаем – "какой".
И следует признать: вот это состояние неопределенности (в отличие от нечеткости образа директрисы) весьма уместно и сделано хорошо. Назывные нагнетающие эпизоды удались – благодаря сценарным находкам (барабанщицы; только почему они исчезают с середины повествования?) и находкам изобразительным (оператор Артур Гимпель, художник Павел Пархоменко – их заслугу честно подчеркивает сам господин Стриженов). Увы, как только приходит время мотивировок происходящего – все "клочки" не собираются в монолит.
Синеглазка Юленька терроризирует одноклассниц, чтобы они скрывали некую страшную тайну. А главное – Юленька, брошенная папой, оказывается, теперь ведет охоту на мужчин ради счастья своего и маминого (мама выглядит сумасшедшей на всю голову; известно, что многие больные патологически озабочены). Юленька печально и гордо носит диагноз "раннее взросление", с которым долго не живут, – о чем учителю и нам докладывает врач-психиатр (сам вроде как "не вполне" – правда, начиная лишь с третьего появления перед нами). И зрителю уже совершенно ясно, что десятилетняя детка готова забраться в койку с учителем, да только ради того, чтобы режиссера с продюсерами не упрекнули в пропаганде педофилии, она подкладывает вместо себя очевидно инфантильную мать.
Учитель Белов, филолог наш, меж тем обнаруживает себя как субъекта, который ничего не понял в прочитанных книгах, и уж ни одного триллера в своей столичной жизни точно не смотрел. Он послушно, аккурат по сюжету, следует во все расставленные девочкой с дьявольской хитростью и удачливостью западни…
Но у меня вопросы. Как ребенок, даже с мозгами взрослой стервы, доводит до обморока белку? С чьей помощью это дитя доставляет взрослого мужчину в лес и привязывает к стволу? Как еще одна сумасшедшая мамаша выбралась из психушки? Почему Настя, которая учится в том же классе и, по виду, вполне адаптировалась в коллективе, не помогает Белову понять происходящее?
Отчего местный следователь (сам Стриженов, и вот тут его личная фактура толстого увальня пришлась очень кстати), в три секунды разгадавший последнюю интригу Юленьки против учителя, до сих пор не раскрыл самоубийство еще одной крошки? А если он такой профессионал, то как может, увидав в морге тело с выдранным позвоночником, удалиться, даже не взглянув на лицо трупа, чтобы понять, кто убит?
Из чего вообще произросли все эти ужасы? Из атмосферы? А она – откуда? Я бы назвала зримое в Юленьке чистой абстракцией, да некоторые произведения абстракционизма слишком впечатляют, чтобы сравнивать с этой фильмой, где ни линии режиссерской нет, ни игры цвета…
В угоду даже не атмосфере, а – красивости и "очень жуткости" отданы любое правдоподобие, логика и точность; возможно, в сценарии они и были. Совершенно очевидно, что режиссер, сценарий перекроив (чем сам едва ли не хвастается на пресс-конференциях), не дал себе труда продумать сущность показываемых событий и персонажей.
Наконец, главное. Господин Стриженов, да и другие авторы картины, напирают на бытовую мораль и нравственность. Мол, несчастья посыпались на голову бедного учителя потому, что он изменил жене. Однако мы видим собственными глазами, что страшные сны и прочие кошмары начали преследовать Белова задолго до грехопадения (совершенно внезапного, фактически невольного). Так рушится и декларируемый месседж картины, которая становится уж окончательно бессмысленной погремушкой в мрачных тонах.
Что в скучном сухом остатке? Извините, очередной фильм-труп. Изначально – без позвоночника.
Комментариев нет:
Отправить комментарий